Страны мира вновь начинают закрываться на карантин, проявляя политическую волю по угнетению собственной экономики и подрыву здоровья своих граждан. Маниакальное желание построить всех в одну шеренгу с прекращением жизнедеятельности превалирует над любым здравым смыслом, но нынешний процесс коронавирусной политики начался не в январе – феврале 2020 года, а много раньше, когда стала происходить кредитная накачка спроса при постоянно снижающихся учетных ставках Центробанков, позволившая возникнуть виртуальной экономике, ничего общего не имеющей с экономикой реальной. Благодаря постоянно растущей эмиссии национальной валюты с одновременным ростом фондовых рынков (объемов торгов и ростом индексов), эти эмиссионные деньги утилизировались в виртуальной сфере деривативов, а после в выкупе собственных акций, создавая виртуальную прибыль из виртуальных денег, направляя часть в кэш, но не для выплаты зарплаты сотрудникам, а для инвестиций в развивающиеся рынки, приносящие огромную прибыль иностранным хедж-фондам, которая немедленно делилась на личное потребление и дальнейшее вложение в страны-доноры. Эти деньги из развивающихся стран никак не вредили собственной экономике, наоборот, позволяли все больше наращивать эмиссию национальной валюты, канализируя токсичные деньги в Россию, Китай, Европу, в особенности же в Восточную Европу, в Персидские монархии и ближневосточную региональную войну. Станок работает на полную мощность, экономика процветает, граждане покупают все подряд (некоторые в России особо возмутились, что американская молодежь в среднем имеет от 30 до 40 пар обуви) и вдруг произошла неожиданность – случилась пандемия коронавируса. Зачем, для чего?
Надо полагать, что источником политического коронавируса стали финансовые магнаты по всему миру, которые уперлись в невозможность дальнейшего увеличения эмиссии, когда рост спроса прекратился и стало некуда девать, как виртуальные, так и реальные деньги. Капитализм без прибыли (ссудного процента) невозможен и мировая финансовая система взяла бразды правления миром в свои руки. Карантин лишает экономику расширения, сокращает потребление, снижает деловую активность и приводит к девальвации национальной валюты, когда целью становится сокращение долгов и постепенный уход в новые способы достижения прибыли. Одним из видов новых возможностей стали экосистемы Г.Грефа, когда Сбербанк перестал быть банком, но стал финансовым генератором возможностей, создавая платформы для бизнеса. Из филантропических побуждений? Конечно, нет – прибыль теперь получается не от оборота денег, а от приобретения многочисленных платформ, в основе которых лежит принцип программного обеспечения, вышедший, надо полагать, из Microsoft Била Гейтса, то есть, из разведсообщества США, ведь именно разведка была покровителем, вдохновителем, заказчиком и финансистом цифровой корпорации. Итак, ПО создано, экосистемы плодятся по всему миру, практически не конкурируя друг с другом, так как необъятное поле для новых систем, продающих возможности, пока еще даже не вспахано, чтобы его полностью засеять. Финансовая система мира нашла новую нишу для извлечения прибыли, следующим шагом станет виртуальная валюта, очередной биткоин, юкоин (китайский вариант) или еще какая-нибудь цифровая валюта, когда главным действием станет не эмиссия национальной валюты, которая просто исчезнет за ненадобностью, а продажа ПО, создание платформ, реализация возможностей, когда не нужны станут офисы и корпорации, но удаленный принцип работы из своего дома или квартиры восторжествует во всем мире. Одним словом, финансисты придумали, как продлить себе жизнь, не прерывая процесса извлечения прибыли. То, что способ изменился, еще ничего не значит, главное – это прибыль. Экономист М.Хазин:
Если у вас на балансе есть ценные бумаги и они выросли в цене, то ВВП это никак не меняет (изменение курсовой стоимости не увеличивает добавленную стоимость, которая, по сути, и есть ВВП). Но если есть два финансовых института, которые продают друг другу ценные бумаги по постоянно растущей цене – то ВВП растёт (поскольку прибыль фиксируется). С точки зрения нормальной экономики, это бред, но именно такой механизм используют в США для завышения своего ВВП, вся эта конструкция держится только на постоянной эмиссии доллара. Если финансовые потоки меняются, то у финансовых институтов начинаются проблемы, которые не могут не сказаться на ВВП. Кроме того, рост сбережений и (автоматический) спад избыточного спроса также ведёт к спаду ВВП. Осень неминуемо вызовет резкое изменение их поведения, включая в себя увеличение сбережений и сокращение спроса. Ну а сокращение спроса – это падение ВВП и ускорение процессов структурных изменений в экономике.
Осень принесла новый виток политической пандемии, помогающей создавать и реализовывать цифровые экосистемы, так как частный и крупный бизнес, очевидно, после второй волны, начавшейся уже здесь и сейчас, сильно сократит свои ряды, а после третьей, которая, судя по всему, начнется сразу после второй – окончательно закроет на замок все свои возможности зарабатывания хлеба насущного. Пока еще государства будут раздавать деньги и продуктовые сертификаты (скажите уж прямо – продуктовые карточки!), народ сможет протянуть некоторое время, необходимое для повсеместного создания цифровых экосистем, а после все окажутся перед выбором, либо голодной смерти, либо участия в одной из многочисленных цифровых платформ, которые будут генерировать вчерашние банкиры, вмиг ставшие владельцами крупного виртуального бизнеса, где сотрудниками являются все граждане страны. Бывшим банкирам останется лишь снимать сливки, да держать IT-специалистов, которых также можно объединить в очередную экосистему. Итак, перед нами весьма интересный процесс изменения не только экономической и финансовой системы мира, но и политической основы государственности, которая, после успешного внедрения цифровых экосистем станет не нужна. И действительно, для чего нужно государство, если нет национальной валюты, нет банковской системы, весь бизнес распределен по экосистемам, а управление всей мировой цифровизацией перенесено в удаленный от всех центр – новый мировой Вавилон? А далее – время мирового мессии – Иерусалимского царя, чей приход в мир невозможен до тех пор, пока существуют государства.
Итак, виртуальная экономика, из способа получения прибыли превращается в новый политический способ существования мира и его деления на классы, с отмиранием многих институтов национальной государственности, но именно это уничтожение национального различия в финансах, разделении труда, способа хозяйствования, окончательно уничтожит мир. В России такой сценарий должен быть исключен окончательно и бесповоротно, так как лишение России государственности немедленно убьет, и Россию, и русский народ, не способных жить друг без друга. Всеобщая цифровизация окончательно убьет Русскую Церковь, добьет остатки русской культуры и полностью ликвидирует все русские ценности вместе с ликвидацией морали и нравственности в обществе. И действительно, о какой морали и нравственности можно говорить в цифровизованном обществе, разделенным по принципу экосистем, то есть, принадлежности не к профессии, а к цифровой платформе? О каком цивилизационном выборе можно говорить, когда в новой реальности никакая цивилизация больше не нужна – лицо под маской потеряло образ Божий и все стали одинаковы, нет больше ни образовательного, ни культурного ценза, все смешалось в одно, обезличенное мировое сообщество, чей образ виден уже сегодня: виртуальные президенты, произносящие некую клятву на Конституции или на Библии, виртуальные выборы этих президентов в условиях отсутствия реальной конкуренции идей, смыслов и образов будущего, когда побеждает тот, кто более приятен на лицо и манеру говорить. Виртуальная экономика, в которой деньги создаются из воздуха и в воздух же утекают, оставляя крохи народу, падающих с барского стола, где продолжается круглосуточный пир во время чумы – политической коронавирусной пандемии. Виртуальная Церковь, двери которой вроде бы ныне распахнуты, но иерархи Бога в Его же Дом не пускают, заставив закрыть лица верных масками и дезинфицируя лжицу, освященную Телом и Кровью Спасителя, то есть, Самим Богом. Все общественные институты сегодня стремительно, благодаря политической пандемии, становятся виртуальными, делая возможным создание нового образа будущего – цифровой цивилизации постиндустриального мира с ограниченными желаниями и жизнью в рамках выбранной той или иной цифровой платформы, со своими внутренними законами и правилами, создаваемыми самими обитателями этой экосистемы, то есть, создаются саморегулирующиеся сообщества высшей сознательности, где под сознательностью понимается добровольное положение человека в рамках платформы возможностей, созданной теми, кто больше не является людьми, в самом широком смысле ментальности человечества, но стал не только создателем платформы, но и ее рабом.
Когда президент В.В.Путин говорит о необходимости цифровизации в России, то он предполагает использование ПО для улучшения жизни простых граждан (документооборот, разрешения, сбор налогов, получение субсидий и пособий), для снижения бюрократизма в органах власти, но президентом манипулируют те, кто преследуют совсем иные цели, лежащие абсолютно в иной плоскости. Виноват не конкретный Г.Греф или А.Чубайс, а алчность банкиров, выбравших новый способ извлечения прибыли. Этот новый цифровой бизнес несет с собой такие риски, о которых ни Г.Греф, ни В.В.Путин ни их западные визави даже помыслить не могут, так как никогда не были политиками, философами, политологами, способными оценить риски нового виртуального финансового мира. Они, эти нынешние технократы живут в том мире, который был создан мировым разведсообществом, с использованием Microsoft и прочих цифровых платформ, ибо их цель – Иерусалимское царство над миром.
