6 марта 1917 года Святейший Синод Православной Российской Церкви своим определением №1207 присягнул на верность Временному правительству. Определение был подписано: митрополитом Киевским Владимиром (Богоявленским), митрополитом Московским Макарием (Парвицким-Невским), архиепископом Финляндским Сергием (Старогородским), архиепископом Литовским Тихоном (Беллавиным), архиепископом Новгородским Арсением (Стадницким) и другими членами Святейшего Синода. Отсутствует подпись митрополита Петроградского и Ладожского Питирима (Окнова), арестованного одновременно с Государем Императором Николаем II, и ушедшего на покой сразу после освобождения 6 марта, не желая участвовать в делах революционного Святейшего Синода, который уже договаривался о начале подготовки к работе Поместного Собора, на котором было необходимо решить будущее устройство Православной Церкви в России, своего рода церковное Учредительное собрание, прямо следующее за светским Учредительным собранием.
Начало процессу подготовки Поместного Собора 1917 года было положено в революционных событиях 1905 года, поэтому Поместный Собор 1917 года нельзя считать иначе, как революционный, республиканский собор, стоящий на позициях не столько возвращения патриаршества в России, сколько отказа от самодержавного существования России и русского народа, что явно следовало из телеграмм в адрес Временного правительства и обер-прокурора князя В.Н.Львова, где епископы, священники, монашествующие и миряне Православной Российской Церкви приветствовали установление новой власти и свержение старой, которая, по мнению составителей телеграмм, проповедей и обращений, препятствовала развитию православной духовности в России и свободе всех ее граждан, провозглашая стремительное развитие культуры и нации в отсутствие деспотизма самодержавной власти и в условиях нового республиканского строя. Однако подобные взгляды большинства русского духовенства прямо вступали в противоречие с приносимой ими присягой при хиротонии. Из присяги перед посвящением в архиерейский сан (1901 года):
Обещаваюся быта верным, добрым и послушным подданным Его Императорского Величества, Всемилостивейшего Великого Государя Императора Николая Александровича, Самодержца Всероссийского, и его Императорского Высочества, Всероссийского Престола Наследника, Государя Цесаревича и Великого Князя Алексия Николаевича.
Из присяги на верность подданства Императору 7 октября 1894 года даты вступления на царство Николая II (Свод законов Российской Империи) каждого гражданина Российской империи по достижении 12-летнего возраста:
Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым его Евангелием, в том, что хощу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Николаю Александровичу, самодержцу Всероссийскому, и законному Его Императорского Величества Всероссийского престола Наследнику верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови… и как я пред Богом и судом его страшным в том всегда ответ дать могу.
Итак, никто не мог по своему произволению нарушить данную перед Богом присягу клятву, за что обязательно спросится на Страшном Суде, следовательно, никто из священников и епископов не мог присягать на верность Временному правительству, не нарушая при этом данной клятвы, именно поэтому вышло определение Святейшего синода № 1874 Об исправлении текста ставленнических допросов и присяг 24 марта 1917 г., где больше не требовалось присягать на верность Царю, а только Православной Российской Церкви, которая к этому времени была отделена от государства. Удивительно, как могли преемники апостолов пойти не только на клятвопреступление, но и на отмену клятвы, данную Царю при его коронации? Никто, кроме самого Государя Императора Николая II не мог избавить клир Православной Российской Церкви от клятвы, и епископы это прекрасно понимали, но, совершив первое преступление, всегда совершается и второе, в отсутствие сдерживающих принципов, которые были нарушены в первый раз. Поэтому, нет ничего удивительного в том, что вслед за светской властью Временным правительством, требующим созыва Учредительного собрания для установления новой формы власти, церковный Учредительный съезд Поместный собор, подражая революционным настроениям в обществе, а, во многом опережая их, должен был рассмотреть два главных вопроса: 1. Патриаршество и 2. Устав РПЦ, которая перестала к этому времени быть Православной Российской Церковью и требовала передачи дел от Святейшего Правительствующего Синода Священному синоду РПЦ.
Открытие во многом обновленческого, волчьего (по отношению к Государю Императору Николаю II, находившемуся в это время в Тобольской ссылке под арестом) Поместного Собора состоялось в Успенском соборе Московского Кремля 15 августа 1917 года в день Успения Божией Матери. На почетных местах присутствовали члены Временного правительства: премьер-министр Александр Керенский, министр внутренних дел Николай Авксентьев, председатель Государственной Думы М.В. Родзянко и министр исповеданий Антон Карташёв, сменивший обер-прокурора В.Н.Львова. Епископ Астраханский Митрофан (Краснопольский) 11 октября 1917 года взывал к соборянам:
Нам нужен Патриарх как церковно-молитвенный предстоятель Русской Церкви представитель подвига и дерзновения, и как стоятель за Русскую Церковь. Дайте нам отца, дайте молитвенника и подвижника, нашего духовного вождя!
Но позвольте, в это время в Тобольске под арестом находится Государь Император Николай II, который, согласно таинству венчания на царство (восьмому таинству Русской Церкви), получает от Бога попечение о Православной Церкви в России, являясь ее первосвященником, чей престол всегда находился на заседаниях Святейшего Синода и именно Царю принадлежит почин в созыве, как Святейшего Синода, так и Поместного Собора, и никак иначе! Какого еще духовного вождя требовали епископы на Поместном Соборе, какого молитвенника им было нужно, в то время, когда Государь Император Николай II молился за всю Россию, за весь народ? Трагизм Поместного Собора 1917 года, как и всего, что происходило в России заключался в клятвопреступлении, как образца 1894 года, так и Соборной клятвы 1613 года и это предательство довлело над всем русским народом, над всей Русской Церковью, превращая Поместный собор в сатанинское сборище, в волчий собор.
Вопрос о патриаршестве в силу многих причин решался в бесконечных прениях, которые не приводили к решению данного вопроса, и не могли привести, так как в ходе работы самого Собора были выступления о нецелесообразности принятия патриаршества, зачитывались письма и обращения от прихожан, которые во многом осуждали не только саму постановку вопроса о патриаршестве, но и работу самого Поместного Собора в целом, как не имеющую никакого смысла в данных исторических условиях. Однако положение в дискуссии изменилось после известий из Петрограда: в ночь с 25 на 26 октября 1917 года Временное правительство было низложено, и 26 числа было сформировано новое Совет народных комиссаров. К власти пришли большевики, что немедленно прекратило все дискуссии на Соборе и патриаршество было принято, как защита от новой власти в условиях отделения Церкви от государства при необходимости централизованного управления РПЦ.
Общие положения о высшем управлении Православной Российской Церкви принятые в 1917 году: патриарх является первым между равными ему епископами, в современном же изложении патриарх имеет первенство чести, что согласуется с 34-м Апостольским правилом, утверждающим:
Епископам всякого народа подобает знати первого в них, и признавать его как главу, и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения, творить же каждому только то, что касается до его епархии и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех.
Так соблюдается принцип соборности в Церкви, в противном случае Русская Православная Церковь немедленно скатывается в ересь католицизма с папской непогрешимостью и обязательностью к исполнению всеми указов Папы Римского, а не постановлений Священного Синода, как коллегиального органа управления между Архиерейскими и Поместными соборами, являющими собой всю полноту Церкви.
Любопытно и то, что ныне звучащее на богослужениях титулование Патриарха Великим Господином и Отцом нашим введено лишь в 1971 году. Перед интронизацией же Тихона (Беллавина) была установлена менее помпезная формула: Великого Господина нашего, Святейшего Патриарха Московского и всея России. Впрочем, и она по поводу возникновения трех своих первых слов вызывала в ноябре и декабре 1917 года недоуменные вопросы паствы. Точно такое же недоумение вызывает титулование патриарха Отцом, так как Отцом нации, всех православных христиан России может быть толь Царь, приносящий клятвы за Церковь и Отечество Богу, но никак не патриарх. Далее необходимо привести весьма важные цитаты из статьи доктора исторических наук Бабкина М.А. К 90-летию убийства Царской семьи, проделавшего колоссальную работу при написании книги Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году:
Для обеспечения слаженной и бесперебойной работы Поместного собора Временное правительство помогло деньгами ассигновало два миллиона рублей. По словам князя Н.Д. Жевахова, Поместный собор 1917 1918 гг. одно из самых непостижимых завоеваний революции. Этот Собор, вопреки исторической практике Восточной Православной церкви, был созван без воли императора, неоднократно признававшим его созыв несвоевременным. Собор даже не упомянул, что во время его заседаний Царская семья находилась под арестом в Сибири, не потребовал ни у Временного, ни у советского правительств её немедленного освобождения или хотя бы разъяснений относительно не вполне ясных и убедительно обоснованных причин её ареста и содержания под стражей. Вместе с тем такую позицию в отношении монарха и его августейшей семьи можно сравнить с реакцией Поместного собора на первый арест большевиками архиерея РПЦ, викария Владивостокской епархии епископа Камчатского и Петропавловского Нестора (Анисимова). Владыка Нестор был арестован в Москве отрядом красноармейцев в ночь на 16 февраля (1 марта) 1918 г. и заточён в Таганскую тюрьму. На следующий день Поместный собор принял специальную резолюцию. Она гласила: Заслушав сообщение о беззаконном аресте в г. Москве члена Собора епископа Камчатского Нестора, священный Собор, в полном единении с верующим народом, выражает глубочайшее негодование по случаю нового насилия над Церковью и требует немедленного освобождения Преосвященного узника.
Таким образом, явное различие в позиции священнослужителей РПЦ относительно арестов императора и архиереев свидетельствует о том, что духовенство блюло лишь свои, с позволения сказать, корпоративные интересы, но не спасение Царской семьи и монархии как института. Императора же, как помазанника Божия, духовенство своим не считало. В рассматриваемом контексте ещё более показательна позиция Поместного собора относительно арестованного советской властью А.В. Карташёва министра исповеданий Временного правительства (до назначения на эту должность с 24 июля по 5 августа 1917 г. являвшегося последним в истории РПЦ синодальным обер-прокурором). 24 ноября Собор принял особое, для оглашения в печати заявление с требованием освобождения бывшего министра исповеданий. Таким образом, об освобождении арестованного министра Временного правительства Поместный собор считал нужным ходатайствовать перед советской властью, а за содержащегося под стражей помазанника Божиего и его семьи нет. Образно говоря, для духовенства бывший член низвергнутого большевиками Временного правительства был классово близок, а Николай II бывший верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния — классово чужд.
Неоднозначно отреагировали члены Поместного собора на известие о расстреле в Екатеринбурге бывшего государя. На заседании 6 (19) июля 1918 г. делегаты постановили отслужить по убиенному императору панихиду. В ходе обсуждения выступил и миссионер из Екатеринославской епархии В.И. Зеленцов: Убиенный бывший царь для Церкви есть Помазанник Божий и так он остаётся и после своего отречения от власти, ибо помазание с него не снято. Убивается Великий Помазанник, убивается беззаконно, и мы теперь решаем, нужно ли служить по нем панихиду. Двух мнений здесь быть не может. 8 (21) июля 1918 г. во время службы в московском Казанском соборе патриарх Тихон о расстреле Николая II произнёс проповедь. Он отозвался об убийстве, как ужасном деле, с которым христианская совесть не может согласиться: Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его.
То, чего так опасался патриарх Тихон (Беллавин) случилось кровь Государя Императора Николая II пала на головы всех, кто отрекся от клятвы на верность Царю и его Наследнику, кто отрекся от Соборной клятвы 1613 года на верность Династии Романовых, где есть слова об извержении из Церкви с анафематствованием предавших эту клятву. Весь Поместный собор 1917 года был не то, что нелегитимен, он был по настоящему волчьим, так как собрался самочинно, без воли Николая II, присягнул на верность Временному правительству, нарушив клятву Царю, принял решения, разрывающие преемственность Православной Российской Церкви и ввел в заблуждение на многие десятилетия огромное количество русских христиан, верящих слову Церкви, где до сих пор царит дух Поместного собора 1917 года.
Нельзя не привести письма Поместному собору 1917 года от прихожан Русской Церкви, которые не просто смущались от происходящего в России, но были в полном недоумении от предательства, совершаемого иерархами Церкви. Письмо выпускника Императорского Московского университета А.Д.Жирова 19 августа 1917 года Поместному Собору:
По учению Церкви Монарх в таинстве миропомазания получает дарования Святаго Духа, Благодать Домостроительства Церкви (творения блаженного Феодорита, епископа Кирского). Монарх не посылается свыше для совершения своего Служения, как Иона, более: Сам Бог пребывает в Нём: Дух Божий сказано носился над Саулом. Монарх не может посему отречься от своего сана даже для спасения своей жизни. Монарх не может почитать себя и недостойным к совершению своих обязанностей: Сам Бог пребывает в нём. 11-ое анафематствование грекоправославной Церкви гласит: дерзающие на бунт и измену против Российских Государей подлежат проклятию Церкви. Монарх не может отречься от своего сана и для того, чтобы уступить несогласию верноподданных. Отречение Его от Престола сделало бы Его соучастником их измены и бунта, подвергло бы и Его проклятию Святой Кафолической Церкви. Созыв Учредительного Собрания для выбора образа Правления в России подлежит проклятию Церкви. Гнев Божий тяготит над Россией за преступление заповеди 11-го анафематствования. Сказано: не прикасайтеся Помазанным Моим: Святой Отец Церкви поучает нас даже помыслом не прикасаться. Гнев Божий страшный угрожает России при казни Монарха. Смерть Монарха повлечёт за собой смерть многих, даже ныне управляющих нами Временных Правителей, вызовет восстания, погромы, разгром наш совершенный на войне! Бог, всеконечно, взыщет с нашей Церкви, если члены нынешнего Собора не озаботятся достодолжно об участи Главы Церкви, бывшего Монарха. Самодержавный образ Правления вернётся в России. Самодержавный образ Правления с Помазанным Монархом на Царство самый совершенный для православного христианина: таковым его почитает Сам Бог в силу установления таинства Помазания на Царство. Помазанник, токмо один получивший благодать дарования Святаго Духа, токмо один является способным к совершению Своего служения к управлению православной страной. При тяжёлой болезни всех невозможен никакой образ правления, и власти и подвластные по тяжёлой душевной болезни будут тяжело нарушать свои обязанности. Россия представляет из себя большой дом умалишённых, управление помешанных над помешанными невозможно. Пока не прекращена болезнь прелестью, Россия будет находиться на краю гибели: государство из помешанных невозможно.
Итак, из весьма важного послания Поместному Собору 1917 года следует:
1. Царь не может отречься от своего сана самодержца, так как при миропомазании Дар Святого Духа пребывает на нем до скончания его земной жизни,
2. Отрекаясь от Престола, Царь немедленно становится клятвопреступником и Богоборцем, что невозможно в России,
3. Церковь обязана проклясть всякого, кто дерзает покуситься на власть Помазанника Божия,
4. Созыв Учредительного собрания, равно, как и Поместного собора, Русская Церковь должна была проклясть, согласно 11-му анафематствованию Вселенской Православной Церкви,
5. Покусившиеся на Помазанника Божия, ввергнувшие страну и народ в братоубийственную войну, несут на себе вину за пролитие крови,
6. Отрекшийся от Царя народ умалишенный и все правители его сумасшедшие, следовательно, до тех пор, пока не будет восстановлено прежнее самодержавное правление Государя из Рода Романовых, Россия будет страдать под властью умалишенных правителей.
Следующее письмо А.Д.Жирова Поместному Собору 25 сентября 1917 года:
Невозможно и преобразование Церкви даже Поместным всероссийским Собором: Собор из лиц душевно больных будет известен в истории Церкви наравне с разбойничьими соборами из еретиков: собор способен токмо к обсуждению о крайних предметах, как о прелести, судьбе Монарха, и таковом же. Но мы несём и другое проклятие за отвержение самодержавной Власти, несём вместе с Монархом, который отречься от Престола не мог.
Какое еще подтверждение требуем в ознаменовании Поместного собора 1917 года волчьим, то есть еретическим? За что проливали свою кровь и терпели лишения духовенство Русской Православной Церкви в годину преследования богоборческой власти не за отвержение ли Царя и предание клятвы?
Письмо митрополиту Киевскому и Галицкому Владимиру от жителя Вязьмы Смоленской губернии П.А.Иванова 20 августа 1917 года:
Поведай Поместному Собору, чтобы его члены ознакомились с подлинным актом Земского Собора 1613 года об избрании на Царство Михаила Феодоровича Романова, обратили бы внимание на заключительную часть его, относящуюся прямо к нам, потомкам, и высказали бы своё мнение в поместном Соборе. Я глубоко убеждён и верю, что если мы, потомки, будем игнорировать эту заключительную часть грамоты Собора предков 1613 года, то Россия погибнет.
Россия не погибла, находясь буквально на краю пропасти, и в этом заслуга не народа, отвергшегося клятвы на верноподданничество Николаю II и всему Дому Романовых, не духовенства, совершившего не одно и не два клятвопреступления, а исключительно Царя мученика Николая II, принесшего жертву за всю Россию, за весь русский народ, который до сих пор страдает от своего клятвопреступления, не смыв с себя кровь Николая II.
Письмо митрополиту Московскому и Коломенскому Тихону (Беллавину) от диакона Иоанна Смолина, клирика Храма Воскресения на Крови 21 августа 1917 г.:
Не найдёте ли возможным и нужным поднять пред Церковным Собором вопрос, в виду предстоящего общего моления, о разрешении от клятвопреступления бывших верноподданных своего помазанника Божия царя. Правда, своим отречением Царь ослабил тяжесть клятвопреступничества, но переживаемые тяжкие кары Россией и надвигающиеся ещё сугубейшие бедствия не свидетельствуют ли о том, что Бог не прощает нам клятвопреступничества? Не напрасно говорил святой патриарх Гермоген: Измена царю есть страшное злодейство, за которое грозно накажет Бог, и что она не избавит Россию от бедствий, а ещё глубже погрузит её в их бездну. Почему же мы не считаем нужным быть разрешёнными от клятвопреступничества законному Царю Помазаннику Божию, отрекшемуся от престола под влиянием насилия со стороны верноподданных?
Будущий патриарх Тихон (Беллавин) и весь Поместный собор РПЦ не могли избавить народ от данной клятвы Богу на верность Дому Романовых и Государю Императору Николаю II, так как, только Царь в таинстве миропомазания на Царство дает клятву Богу за сохранение и преумножение Отечества, за незыблемость православных догматов в Церкви, за благополучие всего русского народа. Кому клянется патриарх в верности? Никому, но собор епископов трижды посаждает его на патриаршее место. Слышите ли: трижды усаживает патриарха на патриарший престол и призывает Духа Божия в помощь управления Русской Церковью, и все! Это было бы комедией, если бы не деяния Поместного собора 1917 года, закрепившего патриаршество в России, как протест против самодержавной власти Помазанника Божия.
Письмо Поместному Собору РПЦ от председателя Одесского отдела Союза русских людей, инженера-технолога И. Аносова 22 августа 1917 года:
Довольно изворотливых слов и уклончивых посланий! Скажите прямо и определённо всем, с трепетом сердечным и болью душевною ожидающим от Вас спасения Родине, что Святая Православная Церковь не знает иного государственного идеала, как Православное Самодержавие Помазанника Божия, Отца Народа, и первого сына Святой Церкви, дающего ответ Богу за своё малейшее движение. Идеал этот освящён тысячелетиями, учением Господа, Апостолов и Отцев Церкви. Довольно лживых уверений о радостной свободе, под видом которой надевается страшное ярмо рабства на русский народ, рабства у инородцев и иноверцев! Свобода только во Христе Иисусе, и если не освободит вас Христос, Вы рабы князя мира сего! Народовластие и народоволие только страшные орудия его власти. Отцы и Братия, нет воли народа, а есть воля Божия, народное же заблуждение!
Предали Царя предали Церковь предали Отечество, так совершилось предательство теми, кто был призван сохранять не только царский престол в русском народе, но и Престол Иисуса Христа в Русской Церкви, уступив свободе, равенству, братству Французской революции в России, принесшей республиканский строй в патриархальную русскую землю, кровью и слезами народа утверждая идеалы антихристианского правления, что и было доказано всеми последующими десятилетиями коммунистического братства, партийного равенства и социалистической свободы.
31 января 1918 г. Поместный собор постановил, что Священный синод и Высший церковный совет приступают к исполнению своих обязанностей с 1-го февраля 1918 г. (удивительное и неслучайное совпадение с днем интронизации Патриарха Кирилла). И в первый февральский день (вместе с переходом страны на григорианский стиль) было издано определение Святейшего Правительствующего Синода Православной Российской Церкви. В нём значилось: В виду состоявшегося постановления Священного Собора от 31 января 1918 г., Святейший Синод определяет: считать свои полномочия оконченными и все дела Святейшего Синода почитает переданными Святейшему Патриарху, Священному синоду и Высшему Церковному Совету. Самое удивительное заключается в том, что 31 января 1918 года закончил работу III съезд Советов рабочих и крестьянских депутатов, принявший проект новой Конституции РСФСР Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа, принятая V Всероссийским съездом Советов, как Конституция, и вступившая в силу 19 июля 1918 года, через два дня после казни Государя Императора Николая II. Таким образом, вся деятельность Поместного собора 1917 года была полностью подчинена революционным и государственным актам, сначала Временного правительства, а затем партии большевиков. Важно отметить, что Святейший Синод в отсутствии Государя Императора не имел права прекращать свои полномочия и передавать дела новообразованному Синоду, не имеющему никакого преемства со Святейшим Синодом Православной Российской Церкви, следовательно, со всей Русской Церковью Российской Империи, как являющейся неотъемлемой частью самодержавного государства. Уничтожив самодержавие, полностью изменив государственный строй, следом за революционерами в кожаных пальто, революционеры в рясах изменили существо Русской Церкви, лишенной главы Царя, единственно перед Богом сохраняющего Церковь от поругания и разрушения теми, кто стремился и стремится доныне изменить ее апостольское преемство и чистоту учения, ввергнув в ересь католицизма и экуменизма, а также обновленчества, которое никуда не ушло из нашей Церкви, продолжая разрушать ее устои и догматы.
Только восстановив самодержавную власть в России можно восстановить в прежнем виде и объеме Русскую Церковь, которая не может существовать иначе, как в полном единении с государством, ведь за страну, за народ, за Церковь грядущий Русский Царь будет приносить присягу ни народу, ни Церкви, но Самому Богу, становясь сосудом для Промысла Божия и Святого Духа к успешному управлению Отечеством и Церковью. Но пока этого не произошло, пока довлеет над каждым гражданином России клятвопреступление наших предков, пока Русская Церковь живет несвойственной ей жизнью, а власти являют собой руководство сумасшедших над сумасшедшими, в русском поле продолжат всходить тернии, подавляющие пшеницу православной веры и созидательный труд русской нации, которая может ожить и заблистать невиданными свершениями только под рукой Русского Царя, соединенного воедино с Русской Церковью, дело которой будет благом в Очах Господних.
