Александр Савельев:
Либералы и коммунисты, две ветви одной безбожной западной идеологии, сумели внушить русским людям, что Бога нет, а справедливость можно в мире утвердить и без Бога. И вот обезбожевший народ ринулся строить царство справедливости. В сущности, очень хорошие, добрые, справедливые русские люди поверили нехристям и инородцам, пошли за ними громить и ломать свой дом. Десятки миллионов русских жизней пропали. Нехристи и инородцы, захватив власть в России, очень быстро показали, что им отнюдь не справедливость была нужна, а безраздельная власть над страной. Коммунистический идеал безбожной справедливости, за которым пошёл русский народ, неминуемо и закономерно был развенчан самой жизнью. Неминуемо и закономерно сменился разочарованием и апатией миллионов русских людей, их уходом в мелочную мещанскую суету. И потому неминуемым и закономерным следствием года 1917 стал год 1991.
Коммунистические суррогаты и интернациональная псевдокультура заменили собой величие русской цивилизации, которую отрицали местечковые лидеры революции, жадные до власти и методов подавления тех, кто не хотел идти в коммунистическое царство свободы. Большевики ненавидели русский народ, саму Россию и ее православную культуру, но еще больше они ненавидели русскую нравственность, которую заменили на моральный кодекс строителя коммунизма. Спустя поколение кремлевские мечтатели поняли, что ничего не выйдет и ушли с головой в перестройку, построив на лжи и новом оболванивании масс рыночную государственность России, сбросив маску СССР.
Однако в революционной России, до сих пор несущей в самой своей сердцевине большевистские символы – мавзолей Ленина и рубиновые звезды на башнях Кремля, появилась та дуалистичность, которая в итоге победит наследие революции 1917 года. Церковный ренессанс конца 80 –х, начала 90-х годов прошлого века привел людей к Богу, обратив вспять этот процесс апостасии в России, который мог привести к угасанию великую русскую цивилизацию от Балтийского моря до Берингова моря. Ожесточение, с которым большевики убивали Русскую Церковь создало обратное движение, облагородившее наше Отечество – сонм новомучеников российских, во главе которых стоит святой Царь Николай II, и эту стену потомкам большевиков-ленинцев никогда не преодолеть, ее не разрушить и не растащить по кирпичику, так как она создана Самим Богом.
Ныне русский человек, сто лет назад потерявший свои ориентиры, постепенно осознает свое место в великой Державе, осознает место Церкви в жизни России, именно поэтому, несмотря ни на какое негодное дело в рядах клириков РПЦ, даже закрывавших двери храмов на Пасху 2020 года, русский человек все так же крестится на Крест Христов и ставит свечку в полутемном храме, вздыхая по утраченному миру единства власти и Церкви. Нужно понимать, что невозможно достичь русской нравственности и справедливости без Царя, когда Помазанник Божий служит не только символом русской цивилизации России, но и образцом той нравственности и справедливости, которую так жаждет русское сердце.
Без Царя в голове и без Царя в России невозможно, немыслимо достичь того мира, который бы укреплял русскую цивилизацию, русскую ментальность. Республика, в какую бы форму социально-экономической формации она не облекалась, руководствуется формулой коллективного правления и коллективной ответственности. И только в Самодержавии за все отвечает Царь и весь его род, вся его Династия, ибо ответственность в русском монархизме передается от отца к сыну. В президентско – парламентской республике ответственность перового лица всегда остается с ним, а преемник уже другой человек и у него иная история. Государство, как бы начинает жить по-новому, хорошо ли, плохо ли, неважно, главное, что предшественник никак не связан со своим последователем. Даже Ельцин, передавая власть Путину, никак не связан в теми делами, которые вершились его преемником, и это главное отличие республики парламента и президента от республики Царя.
В СССР социалистического выбора все происходило ровно так, как происходит сегодня в РФ капиталистического выбора, с той только разницей, что изменился базис – экономические отношения, создавшие иные политические и социальные отношения в обществе и в правящей элите. Однако форма коллективного управления осталась той же, как и ответственности. А.Дугин утверждает, что все начнется после Путина. Ничего не начнется, Александр Гельевич, всего лишь сменится обитатель Кремля и его окружение, но преемственность власти прочнее любого бетона, ибо система власти существует уже сама по себе, транслируя свои императивы на нового обитателя Кремля. Именно поэтому и утверждаем, что в России демократического выбора ничего не изменилось относительно России социалистического выбора в обличии интернационального СССР.
Поэтому поиски справедливости и нравственности ничего не дадут ни нынешнему поколению, ни будущему, остающемуся в рамках большевистской революции, давшей нашему народу коллективное управление и полную безответственность высшего руководства за будущее страны и общества. Если бы было иначе, то СССР оставался бы доныне, если бы было иначе, то Россия демократического выбора не влачила нынешнее жалкое существование, а развивалась бы весьма решительно, имея для этого абсолютно все. Но, как и раньше, когда СССР транслировал во внешний мир социализм вместе с деньгами, так и сегодня, Россия транслирует во внешний мир свою вовлеченность в глобализацию и деньги олигархов и чиновников. Даже идеология не спасла СССР, так как отвечала, прежде всего, интересам элиты, а не народа. Сегодня идеологии нет, но, даже если бы она была, ничего не изменилось, ведь нет главного – Царя.
Русское царство России не может быть несправедливым и безнравственным, так как справедлив и нравственен Царь, ведь он не может быть иным, ибо несправедливый и безнравственный Царь усиливает свою несправедливость в своем наследнике, который транслирует несправедливость и безнравственность дальше, и такое государство в итоге превращается в гуляй–поле, в ослабленную анархичную власть, удерживаемую исключительно репрессиями. Разве не так было в тридцатых годах прошлого века, когда власть применила репрессии к собственному народу для того, чтобы укрепить то, что уже было разрушено военным коммунизмом, Гражданской войной, НЭПом и вседозволенностью комиссаров на местах?
Разве не так происходит ныне, когда российская власть, наследуя приватизации и разорению могущества СССР (РСФСР), наследовала несправедливость и безнравственность первого президента России Б.Ельцина, утвердив эту безнравственность в Ельцин-центре Екатеринбурга? Нынешнему президенту В.В.Путину еще как-то удается балансировать между этим наследием и не впасть в крайность диктатуры, хотя все предпосылки для этого есть. Ведь Ельцин своим указом №1400 от 21 сентября 1993 года ввел собственную диктатуру в республике демократического выбора, тем самым установив преемственность этой диктатуры. Как знать, не произойдет ли в условиях механистического детерминизма возникновения этой диктатуры после Путина? Александр Гельевич, ваши мечты направлены в сторону этой диктатуры? А тех, кто вместе с вами пришел на венчание Георгия Гогенцоллерна?
Вопросы эти не праздные, но траектория движения российской политической мысли, а также продолжающегося наследия Сталина, влекут Россию в сторону диктатуры, как военной, так и политической, и нужно огромное терпение и умение обходить стороной опасные рифы, чтобы не попасть под очарование этой диктатуры. Никогда, ни в одной стране мира диктатура не была справедливой и нравственной, напротив, диктатура всегда асоциальна, ибо подавляет любого, кто не вписывается в образ мыслей и действий тех, кто стеной стоит на страже этой диктатуры. Принуждение и унижение – это удел слабых, поэтому диктатуры долго не живут, но сколько горя они могут принести за свою недолгую жизнь. В нашем обществе постоянно зреют эти плевелы диктатуры, так как образ сильного вождя, который наведет порядок твердой рукой никуда не делся из русской традиции.
Стоит только где-нибудь появиться несправедливости, как пример, избиение тремя дагестанцами русского в московском метро, как немедленно вскипает волна гнева, требуя сурово, вплоть до расстрела покарать тех, кто совершил это преступление. Откуда эта суровость и бескомпромиссность в русском человеке? Из тех самых революционных методов ВЧК, военного коммунизма, разгула беззакония Гражданской войны и репрессий 35-37 годов. Почему мы до сих пор живем в том времени, почему ему наследуем? О какой справедливости и нравственности можно говорить, если расстрелы в их ментальном факторе все еще находят отражение в русской традиции даже нынешней демократической России? Так, балансируя между карательным прошлым и нынешней безответственностью, русского будущего православной монархии не построить. Однако не все так печально, еще в 1918 году, когда в России бушевала революция, немецкий философ Освальд Шпенглер в своей книге «Закат Европы» писал:
Русские вообще не народ в том смысле, каким являются немцы и англичане. Они содержат в себе возможности многих народов будущего, как германские народы времен Каролингов. Россия есть обещание грядущей культуры, в то время как тень от Запада будет становиться все длиннее.
Со стороны всегда виднее и Шпенглер тогда, в кровавом революционном угаре увидел ту русскую ментальность, которая способна восстановить утраченную русскую цивилизацию Самодержавия, ибо русский народ – это народ будущего, а не прошлого.
