Специалист по СССР и России, спецпредставитель Госдепартамента США по Евразии, Стивен Манн в 1992 году создал «теорию хаоса», которая стала самым влиятельным инструментом американской геополитики за последние 20 лет. В основу этой теории положены следующие постулаты:
Новая наука о хаосе, лежащая в тревожной границе между физикой и математикой, определяется четкими ключевыми принципами:
1. Теория хаоса прилагается к динамическим системам — системам с очень большим количеством подвижных компонентов;
2. внутри этих систем существует непериодический порядок, по внешнему виду беспорядочная совокупность данных может поддаваться упорядочиванию в разовые модели;
3. подобные «хаотические» системы показывают тонкую зависимость от начальных условий; небольшие изменения каких-либо условий на входе приведут к дивергентным диспропорциям на выходе.
4. тот факт, что существует порядок, подразумевает, что модели могут быть рассчитаны как минимум для более слабых хаотических систем.
Самая главная ошибка данной теории заключена в том, что процессы, происходящие в обществе в некий период времени, рассматриваются не как поступательное движение, а как разорванные части целого, внутри которых достигается как возможность создания хаотического движения, так и периоды стабилизации. Подобная разорванность процессов на кластеры простых состояний, будь то стабильность или хаос революционных событий, к которым может быть причислена и война, свидетельствуют о резком снижении качества аналитики в подразделениях Госдепартамента США, более не способных анализировать начальную стадию замкнутой системы. Под замкнутой системой может подразумеваться как государство в целом, так и общественные группы. И именно в результате невозможности создания качественного описания начальной стадии развития системы (в некий промежуток времени, заключенный в скачкообразном изменении ее состояния) американским аналитикам пришлось разбить поступательное развитие системы на периодические кластеры, и от кластеров перейти к созданию простых форм существования системы.
Стивен Манн справедливо упоминает о дивергентных диспропорциях на выходе системы при незначительных колебаниях на входе, так как в течение времени любые изменения получают усиливающиеся тенденции во времени развития системы, если только не происходит компенсирование этих изменений противодействием внутри самой системы, уравновешивающей эти действия. Впрочем, такой порядок вещей приводит саму систему от положения хаоса (как начальной точки отсчета) к положению стабильности, но стабильность (по Стивену Манну) начинает одновременно со своим поступательным развитием создавать условия возникновения хаоса. И так далее, вплоть до нового состояния хаос – стабильность – условия создания хаоса. Рассмотрим этот процесс теории хаоса более подробно, Стивен Манн утверждает:
Настоящая ценность теории хаоса находится на высшем уровне — в сфере национальной стратегии. Хаос может изменить метод, с помощью которого мы рассматриваем весь спектр человеческих взаимодействий, и в котором война занимает лишь особую часть. Международная среда является превосходным примером хаотической системы. Интригующее место теории хаоса — «самоорганизованная критичность» — превосходно соответствует ей в качестве анализа. Бэк и Чен дали следующее определение самоорганизованной критичности: «Большие интерактивные системы постоянно путем организации доводят себя до критического состояния, в котором небольшое событие может запустить цепную реакцию, которая может привести к катастрофе… Несмотря на это, композитные системы производят больше небольших событий, чем катастроф, а цепные реакции всех размеров являются интегральной частью динамики… Кроме того, композитные системы никогда не достигают равновесия, но наоборот, эволюционируют от одного метасостояния (т.е. временного состояния) к следующему».
Итак, понятие «самоорганизующей критичности» как раз и подводит нас к пониманию основного постулата теории хаоса – самоорганизации системы, стремящееся выйти из хаоса, создающей новые законы собственного развития и стабильности. Собственно, вопрос самоорганизации любой системы, будь то государство, общественная группа или даже один человек, сомнений не вызывает. Действительно, система априори должна стремиться минимизировать хаотичные действия внутри или снаружи, дестабилизирующие саму систему и рассматриваемые как угрозу ее существованию. Поэтому, состояние равновесия характерно для любых систем, но этого не происходит в действительности, где положение равновесия всегда сменяется хаосом революции или войны и новым поиском равновесного или стабильного существования. И чем разветвленнее и крупнее система, тем периоды стабильности и хаоса будут чаще и сильнее сотрясать ее положение во времени своего развития, так как энергетическое состояние такой системы сложнее и многограннее, чем малой системы. В подтверждение этих умозаключений, Стивен Манн пишет:
Согласно традиционной точке зрения распад СССР был началом приближения катастрофы, из-за чего нужно было обеспечить сплоченность и сильный центр. Самоорганизованная критичность, наоборот, показывает нам огромное разнообразие акторов в критическом состоянии, которое неизбежно будет прогрессировать в сторону временной стабильности после катастрофического переустройства. Здесь нет необходимости в стабильности в отношении применения модели: критическая точка зрения на «советский хаос» является частью объяснимого процесса. Критичность приветствует подъем республик и падение союзного правительства как предусловие нового, продуктивного и метастабильного плана.
Итак, мощный актор (система), в качестве которой рассматривается СССР, после государственного переворота 1991 года, который, без сомнения является внешним фактором воздействия на систему, приводит весь актор Союза в хаос, но самоорганизация актора, наступающая следом за хаосом, приводит его в состояние стабильности, правда в измененных условиях. СССР перестал быть единой системой и распался на кластеры или подсистемы, которые в свою очередь также стали на путь самоорганизованной критичности, которая обязательно приведет их к хаосу и новой самоорганизации, но в изменившейся форме (меньшей по объему). Собственно, это и является основой всей геополитики США в обозримом периоде времени. Стивен Манн указывает на эти основы:
На высшем уровне мы должны понимать факторы, которые диктуют условия, из-за которых такая комплексная и динамическая система как СССР будет меняться, и работать более точно над трансформацией. Мы можем многому научиться, если рассматривать хаос и перегруппировку как возможности, а не рваться к стабильности как иллюзорной цели в самой себе. Все это предполагается, если мы сможем превзойти механистические рамки, которые все еще доминируют в стратегическом мышлении.
Стабильность различных систем (акторов или стран) не нужна США, несущих большие затраты на поддержание равновесного положения своей политики в странах мира, не всегда достигающих поставленных задач, так как нет четкого и всеобъемлющего анализа начальной точки бифуркации – смены установившегося состояния системы. Если бы была возможность точного описания начальной точки координат, то тогда построение функции поступательного развития системы было бы простым делом и Администрации США осталось бы только одно – созерцать плоды бифуркации системы, получая свои дивиденды от вложений в революцию или войну. Но так было только до 70-х годов прошлого века, когда основной задачей геополитики США были вложения в хаос и получение прибыли от продажи своего влияния. Однако в середине 70-х и начале 80-х годов такая политика дала основные сбои, приведшие США на грань дефолтного состояния и потребовалось вырабатывать новую теорию гегемонии Pax Americana. От поддержания равновесного проамериканского состояния пришлось отказаться, и на смену поступательного равновесного состояния пришла теория хаоса, позволяющая раздробить империю США на акторы своего влияния, которые из хаоса, принесенного на крыльях американских бомбардировщиков, выросли в самоорганизацию системы, но самоорганизация эта имела подтекст критичности. То есть способности к созданию нового хаоса и, как следствие, новой самоорганизации.
Такая теория не требует больших вложений, не требует континентальных и разрушительных войн, но вполне удовлетворяется региональными конфликтами и постоянным созданием новых точек бифуркации – государственных переворотов. Страны, представляющие наибольшую опасность для влияния США, такие как СССР, Югославия, Ирак, Ливия, Египет, Сирия и некоторые другие, в полной мере испытали на себе действие теории хаоса, превратившись в разрозненные системы, в которых саморегулирующая критичность играет доминирующую роль в политике и экономике. Поддержание системы в постоянном уровне кипящего котла не требует больших финансовых вливаний, но пятая колонна агентов влияния способна контролировать уровень протестных настроений на постоянном и очень высоком уровне, когда любое внешнее воздействие может вывести систему из равновесного положения и ввергнуть в хаос революции.
Как видно из таблицы опроса ФОМ «Балансовый индекс протестных настроений», поддержание индекса в России на определенном уровне (не выше 50%, что плохо контролируется теорией хаоса) выглядит довольно искусственным делом, так как протестным настроениям характерна большая волатильность или амплитуда роста и спада протеста в народной среде. При таком уровне протестных настроений, созданных благодаря действиям пятой колонны во власти и СМИ, очень трудно планировать перспективное развитие экономических и политических отношений в стране, а весь бизнес заточен на получение максимально возможной прибыли, так как прогнозирование даже на декаду представляется затруднительным делом. Такая безрадостная картина складывается не только в России, но во всех странах мира, не исключая и сами США, где террористические акты, массовые расстрелы простых людей, нестабильность экономической ситуации, во многом вызванной искусственно, поддерживает уровень протестных настроений на грани точки бифуркации – революционного хаоса.
Стивен Манн и прочие создатели, и участники теории хаоса сделали далеко не очевидный вывод:
США смогут вести самую мощную биологическую войну и выбирать, исходя из стратегии национальной безопасности, какие цели-народы нужно заразить идеологиями демократического плюрализма и уважения индивидуальных прав человека. С сильными американскими обязательствами, расширенными преимуществами в коммуникациях и увеличивающимися возможностями глобального перемещения, вирус будет самовоспроизводящимся и будет распространяться хаотическим путем. Поэтому наша национальная безопасность будет иметь наилучшие гарантии, если мы посвятим наши усилия борьбе за умы стран и культуры, которые отличаются от нашей.
Не очевидный потому, что биологическую войну они ведут, прежде всего, против самих себя, с успехом применяя теорию хаоса к самим США, где точка бифуркации может наступить в любой момент, разрушив империю и создав вместо соединенных штатов систему кластеров, в которых периоды хаоса – саморегуляции системы будут только нарастать, сокращая время стабильности и увеличивая хаотизацию акторов в целом. Так, отсутствие понимания развития мировой системы, объединяющей подсистемы – страны, невозможность описания начальной стадии развития каждой подсистемы и ее саморегуляции, но желание минимизации собственных затрат, привело США к деградации как самих себя, так и всех стран мира, вступивших в Новый мировой порядок теории хаоса, где за революцией или войной следует саморегуляция (восстановление) страны, но в ином формате, предопределяющем самоорганизованную критичность, то есть ожидание хаоса в период стабильности. Нынешний путь России как раз и является классическим путем теории хаоса, когда после стабильности 2000-х наступает нестабильность нынешнего времени, независимо от степени воздействия Администрации президента или кабинета министров. Эта предопределенность системы была заложена еще в 1991 году, когда предательство правящей элиты и ложь СМИ сделали заложниками теории хаоса весь наш народ и этот путь лжи обязательно должен завершиться точкой бифуркации – государственным переворотом и созданием новой самоорганизующей критичности, приводящей к распаду России на несколько частей – кластеров, в свою очередь также создающих собственную самоорганизующую критичность и новые кластеры, и так далее.
Новый мировой порядок заключен в теории распада – хаоса и недолгого периода стабильности, в которой уже вмонтирован хаос и рост протестных настроений, как неотъемлемая часть этой самоорганизации, построенной как раз на росте протестных настроений. Этот фундамент не может быть крепким и основательным, ибо в его основе лежали протестные настроения не ради создания новой парадигмы развития общества, но протест ради протеста, слом ради слома. Так возникла октябрьская революция 1917 года, затеянная как базис мировой революции, но не имеющая никакого отношения к русскому народу и России. Только спустя несколько лет потрясений и геноцида собственного народа, хаос революции смог переродиться в созидательную инициативу самых смелых и мужественных людей, сумевших бросить вызов теории хаоса, отвергнувших разрушительную для страны идею мировой революции, взявшихся строить социализм в отдельно взятой стране. Это стало спасением от катастрофы, которую несет с собой теория хаоса – теория описательная, но не созидающая, позволяющая развиваться негативным тенденциям в обществе, и приводящем его к полной деградации.
Противовес теории хаоса составляет теория механического (механистического) детерминизма, критикуемого многими теоретиками современного общественного развития, на поверку приверженцами теории хаоса. Принципы механистического детерминизма сформулировал П.Лаплас в 1775 году в работе «Опыты философии теории вероятности», вот как об этом пишет Ю.А.Фомин:
Концепция детерминизма по Лапласу, предполагает однозначность и предопределенность будущего, это вытекает из признания жесткой причинно-следственной связи между событиями и явлениями и отрицает объективность случайности. В мире все объективно предопределено и детерминировано. Не может быть никаких «либо, либо». Будущее также однозначно, как и прошлое. Все запрограммировано объективной детерминистической связью и подчинено жесткому сценарию, созданному самым прозорливым сценаристом — природой. Этот процесс находит отражение в непрерывно действующих причинно-следственных связях. Механический детерминизм объединяет в единое целое такие понятия, как «материя», «информация», «пространство» и «время». Все эти понятия должны рассматриваться как разные проявления единого нечто, которое условно может быть названо абсолютом.
То есть, развитие системы из точки бифуркации предопределено теми свойствами, которые были заложены в систему в этот момент своего перехода из одного состояния в другое и эта предопределенность не может быть изменена внутри самой системы, но только внешним воздействием, степень которого также может быть предопределена некими свойствами системы (например, способностью сопротивляться внешним воздействиям или, наоборот, поглощать их). Свойства системы в точке начала координат вполне могут составить функцию ее дальнейшего развития или создания законов своего развития, являющихся неотъемлемой частью самой системы, так как именно эти законы (функции) предопределяют развитие системы. И законы формируются в самом начале координат – точке бифуркации. Однако надо суметь описать все функции этой точки, определить ее свойства, чтобы затем понять предопределенность движения системы. Аналитики США потеряли возможность глубоко анализа точки бифуркации и, вследствие этого, а также минимизации собственных затрат, сформировали антипод механистическому детерминизму – теорию хаоса.
Необходимо также отметить, что механистический детерминизм полностью укладывается в квантовую механику и основные физические законы, более того, как будет рассмотрено далее, все эти законы могут быть применены к обществу и стране в целом. То есть стать не только описательным инструментом, но и теорией планирования развития России на перспективу. Чем важен для нас принцип механистического детерминизма? Пониманием того, что предопределенность дальнейшего движения возникает в самой точке бифуркации, все ее свойства в совокупности определяют функцию последующего развития системы. Самое трудное, это с максимальной точностью описать состояние системы, приняв в какое — то время ее неподвижность, в противном случае, согласно принципу неопределенностей Гейзенберга, мы не сможем сформулировать все свойства системы в ее динамическом развитии. Согласно принципу неопределенностей Гейзенберга, у кванта (системы) не могут быть измерены одновременно положение в пространстве и скорость движения, так как измеряя одновременно обе характеристики, мы вносим искажение в их величины самим методом измерения. То есть измерение (наблюдение) создает наблюдаемое. Таким образом, измерить (описать) все характеристики системы можно только в ее статичном виде, в противном случае мы получаем не объективную картину, а измененную нашим собственным наблюдением и анализом. Этого принципа не поняли аналитики США, пытаясь анализировать систему в ее движении, тем самым искажая первоначальные характеристики, вмешиваясь в процессы, происходящие в акторе (государстве, обществе, человеке).
Универсальность механистического детерминизма хороша уже тем, что, точно проанализировав точку бифуркации, можно с очень большой вероятностью предугадать дальнейшее движение системы, путь ее развития, который не склонен к флуктуациям в своем движении, но сохраняет прямолинейное движение. Это характерно для замкнутой системы без учета внешнего воздействия, а оно есть всегда. И здесь полезно обратиться к классической физике. Первый закон Ньютона, который звучит так:
Всякое тело продолжает удерживаться в состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения, пока и поскольку оно не понуждается приложенными силами изменить это состояние.
Как для руководства страны сохранить поступательное развитие общества и не допустить внешнего воздействия на систему, способного изменить (исказить) начальную предопределенность его развития? Здесь вступает в действие Третий закон Ньютона, который гласит:
Действию всегда есть равное и противоположное противодействие, иначе, взаимодействия двух тел друг на друга равны и направлены в противоположные стороны.
Следовательно, необходимо создать такое противодействие внешним силам, которое бы взаимно уравновешивало это внешнее воздействие, приводя систему к равновесию. А значит, опасно идти по пути запрета или ликвидации внешнего воздействия на систему, которое не может быть осуществлено успешно, учитывая равенство сил этого воздействия и противодействия, но зная вектор его направленности, всегда можно создать адекватное, взаимоисключающее воздействие, равное по силе внешнему изменяющему фактору. Закрытость, отчужденность системы (государства, общества) провоцирует очень большую опасность возникновения внешнего воздействия, причем это воздействие может быть сколь угодно малым, так как со временем действие станет равно противодействию, и сила внешнего воздействия обретет мощь государства. Тогда станет возможен вариант изменения первоначального развития системы, появится новая точка бифуркации, которая предопределит иное развитие системы. Такие внешние воздействия на систему в исторической ретроспективе многочисленны и по силе воздействия на систему равны всей ее мощи. Как пример – Французская революция 1789 – 1799 годов, когда Монтескье и Руссо смогли зародить такие зерна, которые со временем превратились в силу, способную осуществить государственный переворот.
Еще один важный фактор, на который так уповают творцы теории хаоса, это самоорганизация системы. Действительно, согласно термодинамическому равновесию, при неизменных внешних условиях, система с течением времени самопроизвольно достигает равновесного состояния (покоя). Но только при отсутствии внешнего воздействия, именно поэтому американские аналитики не придумали ничего более драматичного, как самоорганизованную критичность или самоорганизацию в динамическом процессе развития, которое, безусловно, не может отрицать внешнего деструктивного воздействия на систему, приводящего, в свою очередь, к точке бифуркации. Как минимизировать разрушительное внешнее воздействие, чтобы теория хаоса перестала работать? Не препятствовать внешнему воздействию, но рассматривать его как некую систему в ее развитии, то есть определять ее собственную точку бифуркации и путь, предопределенный свойствами начала координат. Таким образом, мы сможем понять направленность внешнего воздействия и либо принять его, если это воздействие не вносит флуктуации в предопределенность нашей системы, либо создать равное по силе противодействие, которое компенсирует внешнее действие, сведя его к нулю. В любом случае мы должны понимать, что наша собственная система не является закрытой, изолированной системой и внешнее воздействие на нее всегда будет, и здесь важно создавать все условия либо для минимизирующего противодействия, либо для увеличения собственной энергии за счет внешнего воздействия.
Стоит обратить внимание на еще один важный аспект – квантовую запутанность. Система не состоит из двух элементарных подсистем, взаимно минимизирующих свое воздействие друг на друга, но таких подсистем множество, и они постоянно взаимодействуют во времени. При этом изменение всего лишь одной подсистемы оказывает равное изменение других подсистем, не всех сразу, но только тех, свойства которых неразрывны друг от друга. Определить, какая из подсистем неразрывно связана с другой довольно сложно, особенно в течение времени, поэтому описание всей системы всегда является условным и ошибок здесь не избежать. Но если невозможно точно определить взаимодействие всех подсистем, как тогда вычислить начало координат и узнать вектор предопределенного пути развития системы? Для этого существует еще один инструмент квантовой механики – декогеренция, который характеризуется уменьшением квантовой запутанности или степени воздействия одной подсистемы на другую. Как из управляющего центра минимизировать запутанность подсистем, как на практике применить принцип декогеренции?
Здесь представляются три пути: 1. Уменьшить количество подсистем, укрупнив их, 2. Использовать Третий закон Ньютона, создавая действие равное противодействию, 3. Сознательно запустить процесс декогеренции, создавая внешнее воздействие на подсистемы, изменяя их состояние во времени даже путем создания инструментов для измерения характеристик подсистемы (простая перепись населения с вопросом о национальности меняет национальный состав населения). Применительно к непростому национальному вопросу в России, можно использовать все три вышеперечисленных пути: 1. Отказ от национально – территориального строения государства, переход на губернии и края (уменьшая количество национальных республик), 2. Всемерно развивать русские традиции на всей территории России, сделав их приоритетом государственной политики (действие национализма этнических групп нивелируется повсеместным укреплением русских традиций), 3. Приветствовать и помогать укреплению национальных традиций, языка и культуры в местах компактного проживания этносов России, одновременно формируя понятие русской нации, включающей все этносы России (расширяя узкое толкование национальных различий до объема русской нации). Такой подход верен для любых острых вопросов современности, главное не уходить от решения вопросов, но пытаться каждую подсистему рассматривать с позиции системы и ее свойств с тем, чтобы, определив точку бифуркации, знать предопределенный путь развития подсистемы и методы встраивания ее в целую систему.
Несколько исторических примеров. В 1917 году был насильственно прерван 300 – летний путь Дома Романовых, начавшийся в 1613 году после преодоления смуты. Был ли предопределен этот разрыв, и если это так, то, что послужило этой предопределенности? В 1613 году был помазан на царство Михаил Федорович Романов и подписана клятва всего русского народа на верность Дому Романовых на веки вечные. Помазание на царство, это священное таинство и происходит оно только между Богом и Царем, следовательно, здесь существует предопределенность постоянной передачи царской власти, и нет препятствий к продолжению рода Романовых. Остается только народная клятва, которая проходила во времена окончания смутного времени. Из Евангелия от Матфея (гл.5 – 33) мы знаем:
Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого.
Значит, все дело в том, что нельзя клясться? Нет, но нельзя приносить ее лукаво, от имени всего народа, так как каждый человек может отвечать только сам за себя и никогда за другого человека. Так, одно несбыточное во времени действие – принесение клятвы от имени всего народа, привело в итоге к падению Дома Романовых, и сделано это было в точке бифуркации – начале координат Дома Романовых. Так работает принцип механистического детерминизма и очень важно верно составить описание начала координат для понимания пути развития государства и общества. Таким образом, мы получаем в свои руки универсальный инструмент – теорию детерминизма современного общества, где свойства точки начала координат – бифуркации неизменно предопределяют дальнейший путь развития общества и наше дело лишь пристально следить за любыми внешними воздействиями и взаимодействиями всех подсистем внутри государства, которые в свою очередь также являются детерминированными системами. Такой подход вырабатывает механистический взгляд на происходящие процессы, а соединяя логику развития системы с квантовой механикой, учитывающей временные процессы изменения состояния системы, инструмент планирования государственного и общественного развития становится универсальной теорией перспективного планового развития России и русской нации.
Так, из противодействия теории хаоса появилась теория механистического детерминизма, всегда опирающаяся на математическую логику и физические законы развития современного общества, учитывающая развитие системы во времени и способная создавать перспективные планы развития страны.
Однако перед нами стоит нетривиальная задача прервать теорию хаоса, который является доминантой современного развития России и русского народа. Как было показано выше, государственный переворот 1991 года запустил страшный механизм самоорганизованной критичности, приведший СССР к падению, то есть к делению на акторы (государства), а саму Россию к созданию федеративного устройства, в котором изначально заложен принцип критичности, то есть последующего деления на новые, национальные акторы (независимые республики). В точке бифуркации 1991 года изначально заложен был не только либерально – демократический путь развития нашего общества, но и создание самоорганизующей критичности с последующим после периода стабильности хаосом революции и деления государства на независимые республики. Причем процесс этот бесконечен, и эту предопределенность можно изменить только внешним воздействием на систему либеральных ценностей, способных полностью изменить сами основы нынешнего политического истеблишмента России. Если этого не произойдет, то череда хаос революции – критичная стабильность – хаос революции с делением страны на акторы будет продолжаться и дальше. Эту предопределенность не изменить внутри системы и ее подсистем.
Таким образом, перед нашим народом снова встает выбор: хаос ради хаоса или создание предпосылок для новой предопределенности, в основе которой лежит отличный от либеральной модели принцип социализма. Создание новой модели развития России и русского народа исторгнет предопределенность самоорганизующей критичности, ликвидирует теорию хаоса и запустит принцип механистического детерминизма с возможностью гибко и точно реагировать на любые вызовы современности, как внешние, так и внутренние. Планирование государственного и общественного развития без осознания причинно – следственной связи, без выработки базовых законов развития невозможно, и именно поэтому механистический детерминизм должен быть положен в основу государственной политики России.
