Из письма испанского дипломата, представляющего Мадрид в ЮНЕСКО Иньиго Рамиреса де Аро:
Я не могу больше ни дня оставаться в Организации, где нет свободы слова. Генеральный директор Одрэ Азуле лишь подтвердила то, что большинство сотрудников ЮНЕСКО живут в страхе стать безработными, если они свободно выразят свое мнение при руководстве, где правят кумовство и высокомерие. Как и во всех диктаторских режимах, от сотрудников ЮНЕСКО требуют слепо подчиняться и заискивать перед начальством. Таким образом, ЮНЕСКО не может оставаться лабораторией идей. А если добавить к этому тот факт, что «всеобщие дебаты» в ЮНЕСКО — это вовсе не дебаты и никакие не всеобщие, мы находимся в очень тревожной ситуации. Секретариат, включая генерального директора и всех руководителей, служит не государствам-членам, а наоборот.
Очень правильно отражена тенденция самого настоящего диктата в институтах общественного развития и существования, и не только в них. Точно такие же методы применяются в ООН, в МВФ, в ЕБРР, в НАТО и в прочих институциональных организациях. Подобное сегодня происходит в системе власти, не только на государственном уровне, но и на корпоративном. Диктат одного человека из необходимости вертикального управления перерос в диктат личности, ее эгоистичных устремлений. Мы много говорим о стремлении США стать диктатором мира, причем единоличным, но в самом существе вопроса Америка не может быть диктатором, так как институт президента в США выборный и не может быть продлен свыше 2-х сроков подряд, только в таких исключительных случаях, как война. Именно поэтому коллективные США не могут быть мировым гегемоном. Нужен диктатор, а его, как раз и не просматривается. Сегодня многие лидеры стран G7 не являются патерналистскими вождями своих наций, следовательно, не могут быть диктаторами. Нужен единоличный вождь. Даже в крупных компаниях существует совет директоров, наблюдательный совет и прочие либерально-демократические структуры, не позволяющие узурпировать власть. Такие методы не способствуют возникновению диктатуры, но ведь тенденции есть, и о них отлично было сказано в письме Иньиго Рамиреса де Аро. Возьмем, к примеру набившего оскомину Клауса Шваба, иных деятелей вроде Генри Киссинджера и прочих пережитков прошлого. Тем не менее, патернализм отдельных политиков имеется, просто западные цивилизации еще не привыкли к подобному ходу своей истории, за исключением немецкого фюрера. В то же время можно ожидать появления подобного рода диктаторов по мере роста хаотизации западного мира, так как диктатор всегда появляется на отрицании всей предшествующей истории. Диктатор всегда приходит на волне революции, а уже затем, перестав одевать маску борца за народное дело, начинает осуществлять то, к чему стремился — неограниченной собственной власти. И эти тенденции уже вовсю прорастают в западном обществе.
Возникает следующий вопрос: а кому служат в ООН, в МВФ, в ВТО? Разве только США или есть еще одна элита, на этот раз наднациональная, не принадлежащая ни к какому национальному государству? Такими наднациональными элитами являются финансовые семьи, существующие только и исключительно ради реализации своих интересов. Много ли мы знаем об этих интересах? Просочившиеся лет 10-15 назад интервью одного из Ротшильдов, где он прямо говорит о том, что нужно установить диктатуру финансовых кланов ничего не добавляет к настоящему пониманию диктаторского режима. Почему? Потому, что финансовые кланы, финансовые семьи существуют в рамках конкуренции и всегда ждут оступившегося, чтобы отжать чужое. Именно поэтому всемирной диктатуры сегодня не просматривается, но никто не утверждает, что это невозможно. Еще Л.Д.Троцкий мечтал о «самоуправляемом обществе высшей сознательности», где партия была неоспоримом диктатором этой самой «высшей сознательности», что и было реализовано в СССР, а затем в Китае. СССР пал, а Китай еще нет. Освальд Шпенглер утверждал, что социализм — это монархическая структура. Национал-социализм Германии полностью подтвердил это утверждение, но в СССР было иначе, более либерально-демократичнее, что ли.
Только потому, что партия не была фашистской партией подавления и принуждения, а, напротив, партией развития, как промышленности, так и общества, для развития которого были разработаны целые направления во всех институтах государственного управления. Партия в СССР была живым организмом, а то, что она слишком засахарилась — это была беда отдельных руководителей, которые пытались сохранить свою власть и перевести ее в преемственную по линии собственного наследника. То есть, даже в КПСС могли зарождаться монархические, патерналистские тенденции — перестройка Горбачева все испортила. Более того, привела Россию в рынок, где мы были последние, то есть, стали мальчиком для битья, интеллигентом в очках во дворе самых настоящих гопников. Результат известен: пока мальчик не накачал мышцы и не начал лупить обидчиков, он все время отдавал школьные деньги хулиганам. Причем, по непонятной причине, продолжает это делать даже сегодня. Впрочем, такова традиция России: после Куликовской битвы, разбив войско Мамая, князья все еще платили дань в Золотую Орду. Прямо, как мы сегодня. Видимо, так надо, но не надолго. Время иное.
Вообще, диктатура — это феодальные отношения в рамках суверен — феодалы, которые платят подати, выставляют войска по требованию суверена и могут быть лишены своих наделов и титулов, если что-то пошло не так. В русском Самодержавии все было иначе, потому, что монарх был олицетворением нравственного начала во власти. Царь-Батюшка, это вам не фюрер, не к ночи будь помянут. Ныне в России в большей степени коллективное управление, а не единоличное. Конечно, авторитет президента России В.В.Путина огромен в нашем народе, но это авторитет не вождя нации, а очень хорошего, совестливого управленца, так как президент в России зависит от парламента, от своего окружения, от бизнеса, и даже от мировой политической обстановки. Он не может сказать: подождут, пока я ловлю рыбу. Он третейский судья, не только в России, но теперь еще и на Украине, а в скором времени и в Африке. Кстати, президент России третейский судья в Сирии, как бы не воспринимать Башара Асада иначе. В демократическом обществе такое положение высшего лица в управлении оправдано, но в монархическом обществе — нет. Даже в конституционном, как было с 1905 по 1917, когда председатель Совета министров визировал подпись Царя.
Царь никогда не являлся диктатором, так как диктатор узурпирует власть ради власти, ради реализации своего эго, реализации идей превосходства одних над другими. НСДАП была партией диктатора, сегодня институты ООН не являются партией диктатора из США, ибо такового просто нет, а истеблишмент Америки по определению не является диктатурой для всего мира, так как неоднороден, имеет разные источники своего существования и постоянно выборный, то есть могущий быть под внешним управлением. Пока такого чрезвычайного внешнего управления нет — можно не вспоминать об этой красивой конспирологической теории. Но все же тенденции к узурпаторской диктатуре прослеживаются не только в письме испанского дипломата. Смотрите, насколько сегодня стала зарождаться на западе среда для подобной диктатуры: не только по отношению к России, которую назначили практически вечным врагом, но по отношению к своим собственным гражданам, к бизнесу, к политическим организациям, к выражению свободной воли граждан. Тенденции явно прослеживаются и в отношении гендерного, культурного и социального самовыражения. Меньшинство диктует большинству, причем эта тенденция прослеживается еще в XX веке, передаваясь по наследству в наш нынешний век. Какой ИИ, когда миром уже правят субкультуры, сексуальные извращения и лютая ненависть к христианству. Не говорим к России — это и так всем понятно.
Нужна ли диктатура в России? Не праздный вопрос. Народу не нужна, ибо любая диктатура — это эгоцентризм либерализма, до которого из 90-х годов прошлого века было рукой дотянуться, но не дотянулись, не смогли. Но сегодня такая опасность снова может постучаться в наши двери — война обостряет нервы и военный лидер может взять власть в результате военного путча. По какой причине? Абсолютно бредовой, так как военные люди никогда политиками не бывают, за редким исключением. По крайней мере, не в России. За военными всегда стоят политики, которые в России не воспитаны в духе национал-социализма, следовательно, мы защищены коллективизмом от диктатуры. Еще один метод защиты от возможной диктаторы в России — это возрождение Самодержавия. Кто говорит, что Самодержавие пережиток прошлого? Ничуть — нашему народу нужен символ власти, который неподотчетен никому, кроме своего народа. Почему бы Царю не проводить общенародные съезды и не решать там насущных вопросов России? Почему бы Царю не объединить под царской дланью государственную собственность — ведь у каждой собственности должен быть хозяин? И, кто, как не Царь должен быть заинтересован в росте экономики страны и благосостояния ее граждан? Частнику все равно, а Царю нет.
Диктатор появляется там, где происходит революция, где ломается один строй и появляется иной, но нам-то зачем ломать Россию через колено? Хватит с нас революций, то социалистической, то капиталистической — будя, довольно. Давайте вернем народу то, что было приватизировано в 90-х, но оставим частному собственнику то, что было создано за последние 30 лет, заодно нужно сделать так, чтобы появилась новая денежно-кредитная политика, когда промышленность, независимо от формы собственности, кредитуется по низкий ставке на длительный срок, а сфера обслуживания и торговля под высокий процент и на короткий срок. Разве это диктатура? Разве это либерализм? А что же это? Народная монархия, если угодно. Сегодня, когда вы вошли в клинч с Западом и уже не выйдем из этого противостояния, нужно бороться системами, которые прямо противоположны друг другу, как это было во время Холодной войны. У нас не получиться притянуться в одной системе, но получиться оттолкнуться при разнополярной организации модели страны и общества в противостоянии с Западом. Если нам суждено вернуть Российскую Империю и Царя — пусть будут. Вождь хорош для революции, президент для мирного времени, но мы сегодня на войне, поэтому России нужен государственный социализм и патернализм одного человека на вершине управления, чье слово будет «да-да, нет-нет, а что сверх того — то от лукавого».
